Самая сексуальная женщина Казахстана, Динара Егеубаева, желает стране скучных новостей

Папа Динары Егеубаевой до сих пор не знает, что его дочь в списке самых сексуальных людей планеты по версии журнала Esquire. Зато это знает Владимир Познер, который превратил Егеубаеву в Аргын и показал разницу между российским и казахстанским телевидением.

— Я думала вчера над вопросами, которые хотела задать и поняла, что объять необъятное — невозможно. Вы настолько неординарная личность с нестандартной судьбой, что все не укладывается в рамки одной темы. И тем не менее. В начале 90-х вы были первой женщиной, которая снялась в первом сексуальном рекламном ролике. Как вас удалось уговорить? Или это просто молодость?

— Это правда. Мне тогда было двадцать с чем-то лет. Это был такой эксперимент. Ничего подобного на экранах в то время не было. Но если мой ролик сравнить с тем, что сейчас происходит на экране, то он совершенно приличный. По нынешним меркам ничего особенного в нем не происходило. Тогда был скандал. Родители обиделись: дочь профессора, академика — как же так? Но это был мой путь. Больше я таких вещей не повторяла.

— Вы относитесь к категории женщин, которых любят не «потому что», а «вопреки». Вы стали популярны, читая частные объявления на канале КТК. Это было необычно, так как ранее на советском телевидении такого не было. Люди включали телевизор, потому что хотели полюбоваться вами — молодой, симпатичной, сексуальной, с завораживающей манерой общения, присущей только вам. Вы сами тогда осознавали свою притягательность и власть над зрителем?

— Таня, что вы такое говорите! Мне был 21 год. Ничего подобного я не осознавала и не понимала, чем это обернется для меня. Я попала на телевидение совершенно случайно. Мне приятно, что вы помните. Таких людей осталось немного. Я 40 минут читала объявления о продаже домов, собак, кошек. Тогда не было рекламных газет. Потом мне приносили этих котят и щенят, просили взять на руки, якобы они лучше продадутся. Я читала, а животные ползали по мне. В тот момент сыграла моя непосредственность. Я не притворялась. У меня тогда не было никакой школы – ни телевизионной, ни дикторской. Это называлось «пробить экран». Я об этом узнала 20 лет спустя в школе Познера. Когда ты на экране такой, как в жизни, нет никакого дисбаланса. Зритель это чувствует. Это и есть ценность телеведущего.

— А как этот успех помог вам в будущем? Или это качество «пробивать экран»?

— К счастью, это мною никак не контролируется. Я не знаю, как это происходит. Я себе часто задавала вопрос: на своем ли я месте и стоит ли продолжать карьеру? И последний раз я задавала его себе в 1999 году и поехала за ответом к Владимиру Познеру.

— Почему в начале 90-х экономист по образованию предпочел телевидение?

— Все очень просто. Тогда в Институте народного хозяйства на экономистов учили 4 года. А мне надоело учиться в школе целых 10 лет. В других вузах было 5 лет. Только поэтому я выбрала Нархоз.

— Тогда учиться в Нархозе было престижно.

— Да. Там учились самые красивые девушки. И парни со всего города приезжала посмотреть на нас.

— И предприимчивые люди тоже.

— Может быть. Из моих однокурсников сейчас на слуху Канат Бозумбаев, который сейчас возглавляет одну из областей. Мы не общаемся. В основном, все работают в финансовой сфере. А я по пошла по другому пути. Ни о чем не жалею.

— От чтеца частных объявлений вы дошли до ведущего утренних новостей на телеканале в России. В чем секрет вашей карьеры?

— Я об этом не мечтала. Я просто хотела стажироваться в Москве. Так как здесь никакой школы не было. А уже был конец 20 века. Мне кажется профессиональных телевизионных школ по подготовке телеведущих не существует и по сей день. Не хочу никого обидеть. Сужу по тем, кто ведет эфир. Я хотела получить новые знания. Быть профессионалом. Тогда я уже 4 года работала в агентстве «Хабар». Республиканский эфир. Потрясающая школа. И вот мне попался листочек, который мне подсунул Владимир Ахмадьянович Рерих и сказал: «Поезжай, послушай, что умные люди говорят». Я поступила заочно. Задала этот вопрос Владимиру Познеру. И решила остаться на телевидении. Приглашение на НТВ я получила с подачи Познера и еще Добродеева Игоря Борисовича, который сейчас возглавляет ВГТРК. Он у нас читал лекцию, и мы с ним активно общались.

— То есть на НТВ о вас узнали через школу Познера. А почему тогда вы предпочли псевдоним Динары Аргын вместо своей фамилии?

— Главный редактор НТВ попросил меня поменять фамилию. Он объяснил это тем, что русское ухо не переварит фамилию Егеубаева. Я была непротив. Позвонила папе, спросила могу ли я поменять фамилию. Аргынгазы – имя моего отца. Мы из рода аргынов.

— Что больше всего запомнилось на НТВ?

— Высокий уровень профессионализма. То, что я там увидела, произвело на меня сильное впечатление. К сожалению, или к счастью, здесь нашим журналистам и ведущим это невозможно проявить. Россия, 2000 год. Чечня шла перманентно. «Груз 200» я произносила в каждом выпуске по несколько раз. И эмоционально находиться в эфире человеку из мирной страны тяжело. Чем скучнее новости, тем спокойнее в стране.

— Пусть лучше новости будут скучными.

— Я думала: «Хорошо, что у нас нет подводных лодок». Тогда затонул «Курск». По ряду причин к нему не подпускали. И вот первый люк отрыли норвежские спасатели. Мы узнали об этом за 10 минут до выхода новостей на телеканале «Россия». Наш выпуск был через час. Ребята мобилизовались за несколько секунд. Ведущий сел в эфир. Пошла плашка «Специальный выпуск новостей». И он сообщил, что первый люк открыт. И все. Но это была настоящая новость. Через 5 минут начался выпуск на телеканале «Россия», но это уже не было новостью.

— Два подхода к подаче информации. Для кого-то важна оперативность. По этому принципу работает радио «Свобода». ВВС не боятся быть не первыми. Они перепроверяют информацию и ее источник по разным каналам. И только убедившись в ее подлинности, выдают в эфир.

— Главное отличие ВВС в том, что это общественное телевидение и отвечает за информацию только перед зрителем.

— Какой выпуск был для вас самым тяжелым?

— Самым тяжелым было не произнести: «Я Динара Егеубаева. В эфире агентство «Хабар». Эта фраза за 4 года стала автоматической. Но когда я говорила: «Я Динара Аргын и в эфире телеканал НТВ», я сама не могла в это поверить. И конечно же, говорить о России, как о нашей стране, а о Казахстане говорить, как о чужой стране, — было сложно.

— Что входило в ваши прямые обязанности как ведущего?

— Я готовила новости. Какие-то из них я писала сама. Это началось в школе Познера. До этого я была диктором. Читала текст, который мне давали. На НТВ были райтеры, они мне показывали тексты, я их адаптировала под свой стиль. И еще писала сама новости.

— То есть там ведущий есть журналист?

— Более того, главный создатель новостей.

— А кто верстает программу?

— Продюсер новостей. Она была в постоянной связи со мной и Петей Марченко.

— А самого ведущего кто-то контролирует?

— Конечно, продюсер контролирует. Разница в том, что она может быть умнее и лучше, но не сможет произнести текст так, как это делает профессиональный ведущий. Поэтому ведущий получает больше, чем продюсер. Зритель верит ведущему.

— Ваша карьера на НТВ длилась недолго. Полгода. Почему?

— Весной того года у владельца НТВ – Гусинского — начались проблемы. А осенью там сменилось руководство. И естественно, все мои договоренности обнулились. Мне тогда было 30 лет. У меня не было семьи. А здесь меня ждал молодой человек. Я скучала по дому. Мне сделали предложение. И я выбрала личную жизнь.

— Когда-то певицу Валерию спросили: «Что бы вы выбрали семью или карьеру»? Она сказала, что жизнь ее не ставила перед таким выбором, но она бы выбрала семью. Что вы скажете о работе на 31 канале после НТВ?

— Это было замечательное время. Я работала с высокопрофессиональной командой журналистов. Похожей на ребят с НТВ.

— Трудно представить Татьяну Миткову, рекламирующую «Альфа-Банк», или Познера, рекламирующего «Сбербанк России». Означает ли это, что вы не журналист по призванию и новости — не ваша профессия?

— Я — не журналист. У меня нет журналистского образования. Я этого не скрываю. Я – телеведущий. Могу сказать о себе, что я профессиональный телеведущий.

— Говорю это без оценки осуждения. Я – человек широких взглядов и понимаю, что в нашей стране очень много людей, которые не загоняют себя в какие-то рамки. Мы используем разные возможности. И ищем, где нам более комфортно, там и хотим остаться.

— Я поняла, что кроме новостей мне ничего не интересно. Я вела музыкальные телепрограммы. Не мое.

— Вы мне очень нравились в программе про моду.

— Да. Это была моя авторская программа. Сбылась давняя мечта. Помните, была программа «Матадор»? Ее создавал Константин Эрнст. О моде, Каннских фестивалях. Я смотрела на Эрнста и говорила себе: «Я когда-нибудь туда попаду». И когда представилась возможность поехать в Париж на Неделю моды, мы брали интервью у известных дизайнеров. Застали те года, когда супермодели выходили на подиум. И я делала это на тот момент профессионально и интересно. Тогда не существовало Fashion-каналов, информации было мало о моде, которая поступала к нам оттуда. Я привозила все самое свежее. В эфир выходили свежие программы с последними показами. Я люблю моду.

— Вы открыли телевизионную мастерскую. Чему вы учите своих студентов?

— Говорить, что я учу – слишком сильно. На прошлой неделе закончился только первый выпуск. Изначально мастерская посвящена работе с телеведущими. Но пока они слабенько реагируют на это. Знаю, что телевизионные навыки, которыми я обладаю, можно применять в повседневной жизни, я знаю, как это работает и помогает. А многие люди не знают, как себя преподнести — они задыхаются и волнуются, когда много говорят, у них неприятный тембр голоса, — и они хотят научиться себя преподносить. Потому что это важно при самопрезентации. Можно быть семи пядей во лбу, но вы не продадите товар, если не продадите себя. И я решила расширить аудиторию и предложила свои телевизионные навыки обычным людям. Помимо меня есть еще 4 преподавателя. По моде, фотографии, чтобы люди увидеть себя со стороны.

— Четыре года назад вы оказались в одном списке с актрисой Моникой Белуччи и Натали Портман. Ваше имя вошло в список самых сексуальных женщин планеты, составленным американским журналом Esquire. Как вы к этому отнеслись?

— Удивилась. Я к себе никогда не применяла слово сексуальность. Хотя теперь думаю, что это неправильно. Женщина должна быть сексуальной. Мне об этом сообщили журналисты канала КТК. Я даже не знала, как на это реагировать. А теперь понимаю, что у меня в архиве есть журнал Esquire.

— Какие-то преимущества вы получили, попав в этот список?

— Нет, конечно. Я молчала. Папа мой до сих пор не знает про этот список. Он второй раз слово «секс» просто не перенесет.

— Как человек, проживший долгую жизнь в Советском Союзе. Я желаю вам процветания и на пути бизнес-леди, и на пути телевизионного ведущего!